Правая Вера — почти по русскому тексту гимна Интернационал —нацелена на «разрушение до основания» всего старого мира, погрязшего в насилии и зле, и на построение-творение нового мира, в котором зло «на тысячу лет» будет «сковано» и «низвергнуто в бездну» (Откровение 20:2-3). «И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое... И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Там же 21:5, 1).

Древнейшая же записанная формула Правой Веры содержится в Пуруша-сукте (Ригведа Х, 90, 16), эту истину я, будучи студентом физического факультета МГУ, вычитал в 1959 году в статье об индийской мудрости, когда штудировал комплекты журнала «Русская мысль» за 1900-1904 гг. — «Бог Сам Себя приносит Себе в жертву руками Своих детей». Эта высшая истина Богосаможертвоприношения удостоверена Иисусом Христом на Голгофе. Свершить сей высший акт — высший смысл и долг человечества.

 Когда в 1962 г. поступил в аспирантуру Института философии АН СССР, то сдружился с Эвальдом Васильевичем Ильенковым, пил с ним чаи в его квартире (проезд Художественного театра) и обсуждал «вечные вопросы» о конечных судьбах мироздания. И я, будучи во многом поклонником Ницше, обосновывал его модель Вечного Возвращения.

Тогда я перевел и издал книгу Дж. Уитроу «Естественная история времени», а когда Леонид Греков дал мне двухтомник Мартина Хайдеггера «Ницше» и я его рецензировал для бюллетеня «Новые книги за рубежом по общественным наукам» и читал его полуслепому Алексею Фёдоровичу Лосеву, при котором исполнял функции секретаря-помощника, то стремился понять с позиций современной физики, как сопрячь Точку Омега Конца и Точку Альфа Начала. Сказано же в начале и конце Откровения святого Иоанна Богослова — «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (1:8), «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (22:13). Эвальд Васильевич тоже старался, опираясь на физику и на мысли Фридриха Энгельса, обосновать высший долг человечества — вернуть мир к огненному первоначалу.

В начале 1950-х гг. Эвальд Ильенков написал трактат «Космология духа. Попытка установить в общих чертах объективную роль мыслящей материи в системе мирового взаимодействия (Философско-поэтическая фантасмагория, опирающаяся на принципы диалектического материализма)». Характерно, что Эвальд Васильевич только от меня узнал о «Философии общего дела» «московского Сократа» Николая Фёдоровича Фёдорова — я обнаружил в библиотеке Института философии этот том неразрезанным! Что касается Правой Веры, то она вбирает-интегрирует откровения пророков и вероучителей, прозрения мудрецов и поэтов, открытия ученых и технософов и потому развивает основы и разделяет эсхатологические устремления марксизма-ленинизма. С учетом сказанного — см. на сайте РЕГНУМ https://regnum.ru/news/society/2906322.html 

Данила Уськов. Почему человечество сможет выжить только при коммунизме?

6 апреля 2020 Аннотация Если человечество не обретет целостность и подлинную свободу – оно неминуемо погибнет. А обретается она только в коммунизме. Поэтому коммунизм — не в прошлом, а в будущем. Если, конечно, человечество еще хочет жить…

Эвальд Васильевич Ильенков

Э. В. Ильенков. Об эстетической природе фантазии. Что там, в Зазеркалье? М.: URSS, 2017

В 2017 году научное издательство URSS выпустило очередное издание статей советского философа-марксиста Эвальда Васильевича Ильенкова (1924−1979). В сборник вошли его статьи «Об эстетической природе фантазии» и «Что там, в Зазеркалье»? Впервые они были изданы в СССР в 1964 году («Об эстетической природе фантазии») и в 1969 году («Что там, в Зазеркалье»?).

Ильенков был выдающимся философом, ни в коей мере не принадлежавшим к начетчикам от марксизма-ленинизма, и человеком, прожившим трудную и богатую жизнь. Он ветеран Великой Отечественной войны, на которой командовал артиллерийским взводом и дошел до Берлина. Был награжден орденом Отечественной войны II степени и медалями. Что немаловажно, следуя знаменитому тезису Маркса о том, что «философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», мысль Ильенкова была направлена не только на теорию, но и на практику. С 1971 он участвовал в «Загорском эксперименте» на психологическом факультете МГУ, задачей которого было обучение четырех слепоглухонемых молодых людей. В итоге один из этих учеников, слепоглухой Александр Васильевич Суворов смог защититься и стать доктором психологических наук и профессором.

Формально статьи Ильенкова «Об эстетической природе фантазии» и «Что там, в Зазеркалье?» посвящены эстетике и проблемам искусства. Однако Ильенков, будучи крупным философом, заговорив о «прекрасном» и его природе, разумеется, вышел на фундаментальные вопросы человеческого бытия. Такими центральными вопросами в этих двух статьях стали, неразрывно связанные между собой, вопросы о целостности и свободе.

( Collapse )

Век Дмитрия Цаплина

художник в вихрях Русского космоса

Михаил КильдяшовВек Дмитрия Цаплина

художник в вихрях Русского космоса

Михаил Кильдяшов 

В Саратове, на малой родине скульптора, при поддержке Правительства Саратовской области вышла книга Евгения Новикова "Скульптор Д.Ф. Цаплин: "Я делал своё искусство для моего народа"".

В архивах, библиотеках и музеях по крупицам автор собирал материалы о великом скульпторе и его произведениях, в Саратове и в области находил места, связанные с жизнью Дмитрия Филипповича, встречался с теми, кто ещё помнит своего знаменитого земляка.

И вот перед нами на страницах книги — крестьянский мальчик, который в родной избе вырезает из бумаги невиданных зверей, а вот он уже — мастер на все руки: и кузнец, и столяр, и плотник. А потом — рядовой Цаплин на фронтах Первой мировой, и вдруг чудесное преображение, удар небес — Дмитрий Цаплин становится великим ваятелем...

Искусство проясняет многое, помогает осознать то, что через иные сферы жизни недоступно, находит выражение для, казалось бы, невыразимого. В представлении потомков каждая эпоха будет такой, какую литературу и музыку она породит, какую архитектуру и живопись создаст, какие спектакли и фильмы срежиссирует. Но при этом важно уберечься от излишней хрестоматийности, которая может замылить глаз, привести к банальным выводам. Часто картина того или иного времени более ясно предстает в нетипичной эстетике, в произведениях тех, кто теперь, может быть, не на слуху, кого предстоит вернуть в искусствоведческую орбиту, чтобы возродить идеи и смыслы, не нашедшие в прошлом художественного преемства.

Так, скульптор Дмитрий Цаплин, набравший творческую силу к двадцатым годам прошлого века, не вписывается в устоявшиеся представления о советской эстетике. Если кто-то и знаком сегодня с его наследием, то, как правило, поверхностно и усечённо. Одни называют его анималистом, другие — портретистом, упоминая в контексте имён других современников. Но чтобы понять уникальность Цаплина, нужно осознать его творческие ориентиры. В цаплинских работах мы не почувствуем античного влияния. Скульптора влекли Месопотамия и Египет. Изваянные им музыканты напоминают изображения фараонов, а животные — статую быка Шеду. И даже голова Фавна больше похожа на золотую маску Тутанхамона.

Античность в понимании Цаплина — культура. В культуре искусство уже обособляется от культа, философии, быта, отрывается от действительности, порождая "вторую реальность". Египет и Междуречье — цивилизации. В цивилизациях всё едино, искусство есть сама реальность, оно во всём, и всё в нём. Скульптор, идущий по пути цивилизации, в каждой своей работе — и мыслитель, и жрец, и строитель империи. Скульптура становится и ритуальным танцем, и эпосом, и философским трактатом, отчего каждое изваяние не только отображает мир, но и преобразует его. В культуре же искусство начинает замыкаться на самом себе.

( Collapse )

Нам предстоит цивилизационная борьба за Интернет, превращение его из средства разрушения в средство созидания, в сферу созидания. И это — не только упорядочение информационных потоков, но и осмысление Интернета как органопроекции человека. По мысли Павла Флоренского, всякое изобретение, механизм, орудие труда — будь то лопата, микроскоп или автомобиль — становится продолжением человеческого тела, его функциональным усовершенствованием. Всё это делает человека более зорким, быстрым, сильным. Ещё в тридцатые годы Флоренский предрекал, что в будущем люди создадут нечто подобное электрической или нейронной сети, которая позволит им объять весь мир, увеличить скорость коммуникации, направить зрение и слух в любую точку мира. С помощью такого изобретения человек бесконечно расширит историческую память, сохранит каждую книгу, фотографию, древний свиток, и знание не будет подвержено энтропии.
Но ноосфера, в чём бы она себя ни являла, всегда онтологически нейтральна: она не ставит вопросов, кто именно выйдет в Космос или в Интернет, что он вынесет туда и что оставит там. Эти вопросы возникают в пневматосфере, определённой всё тем же Флоренским как "существование особой части вещества, вовлеченного в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа".

Ноосфера —  безграничное пространство, подобное водам Всемирного потопа. Пневматосфера — Ковчег, его строители и насельники. Куда ж нам плыть? Что взять с собой: золото, хлеб или Евангелие? Ведь Ковчег — это не только корабль, но и сокровищница для сокровенного, ларец для святынь.

Увидим ли мы Того, Кто идёт по воде? Возопим ли, маловерные, когда начнётся буря? Какую птицу мы отпустим в полёт с Ковчега: ворона, коршуна или голубя? Что принесёт эта птица: ветвь оливы или бесплодной смоковницы? А, может быть, терновый венец?..
Вопросов много. Впереди — горизонт. А пока Сын плотника протягивает тебе топор. Помогай строить Ковчег!

( Collapse )

Составили график ежедневных одиночных пикетов с плакатом "Южные Курилы - Русская Земля! Сами освоим свои острова!" на самом оживленном месте в РФ - на площадке между к/т Художественный и переходом на Арбат и Тверской бульвар. Наши пикетчики в разговорах с людьми раздают Памятку о проблеме (опубликую вечером), а также руководствуются аргументами, высказываемыми дипломатом и профессором Николаем Николаевичем Платошкиным - новой ярко вспыхнувшей звездой на российском политическом небосклоне. Он привлек наше внимание своим умением чётко и кратко формулировать национальные интересы России, которые сами в меру сил стараемся защитить, выходя на площадь.

Разочарован итало-британским сериалом "Медичи: Повелители Флоренции" (Medici: Masters of Florence). Сценарий сочинили Фрэнк Спотници и Николас Мейер, которые предпочти "оживляж" любовных коллизий и политических интриг вместо более трудной по художественному исполнению драмы духовно-модернизационного прорыва. Так, ни слова нет о Флорентийском соборе и унии, а из великих творцов представлен лишь Филиппо Брунеллески, да и то почти карикатурно. И нет ничего про встречу Козимо Медичи с Гемистом Плетоном, положившей начало взрыву "сверхновой" Модерна (Нового Времени), в вихрях и завихрениях которого мы живем по сей день.

Оригинал взят у p_i_f в Английский авантюрист и персидская принцесса

Оригинал взят у falyosa в «Вечный Рим». Картины выставки «Roma Aeterna» из Ватикана в Москве. Часть 1

Оригинал взят у mikhailosherov в «Здесь жил выдающийся австрийский художник». Михаил Ошеров

В последнее время удалось продегустировать несколько т.н. "интеллектуальных бестселлеров", в том числе "1Q84" Харуки Мураками, и получил много импульсов. Конечно, надо читать и перечитывать философскую классику, включая французских мыслителей второй половины ХХ-го века, однако некоторые современные писатели своими художественными озарениями очень стимулируют мой мозг. Так, недавно проштудировал роман англичанки Антонии Байет "Обладать" (1990) и вдохновился изготовить минитрактат "Контуры техносексуальной революции", над которым ныне работаю. Параллельно читаю и другие интеллектуальные тексты, в частности журнал "Иностранная литература", и в августовском номере за прошлый год заинтриговался замыслом (он показался мне тоже правоверным) романа каталанского писателя Жауме Кабре "Я исповедуюсь". К тому же утром смотрел телефильм о творчестве каталанца архитектора Гауди и полон всяких аллюзий (на "каталанском" языке говорят автохтоны испанской Каталонии, которую на излете Древнего Рима, видимо, как Готаланию заселили готы в симбиозе с аланами).

Елена Огнева в эссе о романе Жауме Кабре, кстати, вспоминает и роман Антонии Байет "Обладать", так что имеет смысл привести её суждения целиком - Среди книг с Еленой Огневой. “Скрипка, рядом с которой ходит несчастье”. Жауме Кабре Я исповедуюсь / Перевели с каталанского Е. Гущина, А. Уржумцева, М. Абрамова. - Москва: Иностранка, 2015. - 732 с. (Иностранная литература, Москва, 2016 август, № 8, стр. 277-280):

"Знакомство с одним из последних романов современного каталонского прозаика Жауме Кабре (р. 1947) не оставит равнодушными ценителей так называемого интеллектуального бестселлера. Хотя это понятие представляется сегодня достаточно размытым, охватывающим произведения, весьма различные как по своим художественным достоинствам, так и по глубине поставленных проблем. Тем не менее своего рода общими знаменателями для них являются напряженная интрига, занимательная фабула и апелляция к “культурному багажу” читателя. Всем этим условиям книга Жауме Кабре в полной мере соответствует, но ими не исчерпывается. Как не исчерпывается детективными аспектами жанровая природа этого романа.( Collapse )

Желание “завладеть”, “обладать” предметом искусства становится еще одним из многих ликов зла, выносимых на суд в романе Кабре, дополняя устрашающий список, который начинался образами фанатизма, похоти, гордыни, мстительности, зависти. В этом смысле “Я исповедуюсь” читается в едином контексте с двумя культовыми романами последних лет - “Обладать” Антонии Байетт (1990, рус. перев. 2012) и “Щеглом” Донны Тартт (2013, рус. перев. 2014). Быть способным что-то оценить не оправдывает жажду обладать, если речь идет о произведении искусства. Кабре показывает это, предельно усложняя “палимпсест” как способ повествования в своем романе.( Collapse )

29 декабря 2016 года на телеканале "Культура" смотрел программу "Наблюдатель", посвященную программной выставке "Голоса воображаемого музея Андре Мальро" в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Участниками содержательного разговора стали инициатор и главный куратор выставки - доктор искусствоведения, президент музея Ирина Александровна Антонова, а также искусствовед, сокуратор выставки Марина Ильинична Свидерская и директор Государственного литературного музея Дмитрий Петрович Бак. Вела Фёкла (Анна Никитична) Толстая.



Испытал интеллектуальное наслаждение. Каждый - на высоте. Ирина Антонова верно отмечает, что "планетарный гуманизм" французского министра культуры - отнюдь не глобализм как экспансия ценностей Запада, а взаимообогащение Запада и Востока, расцвет и сближение через порыв к некой общей цели. Какова эта цель - Мальро, по Антоновой, "ищет, но не находит". Я бы добавил - Мальро изначально вступил на путь Правой Веры как "интеграла" откровений пророков, прозрений мудрецов и открытий ученых, а компасом является возвышение субъектности людей и обществ. Вот почему он исповедывал коммунистический идеал - "свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех". Вот почему он восхищался Советским Союзом, добивался при встрече с Гитлером освобождения коминтерновского руководителя Георгия Дмитрова, лично сражался с Франко в Испании и с нацистами в рядах Французского Сопротивления, был при де Голле практически идеальным министром культуры, стремящимся воплотить замысл Панлога в концепции виртуально-реального "воображаемого музея".

Некоторые мои замечания по ходу обсуждения. Прежде всего, предшественником Мальро и Панлога был русский пророк вдохновитель "русского космизма" сотрудник Румянцевского музея Николай Фёдорович Фёдоров (1829-1903) с его идеей всечеловеческого "общего дела" воскрешения отцов и соответственно "идеального музея" (всеобщей музеефикации).

Недоучитывается порыв к субъектности как главная движущая сила Истории и Искусства. Вроде бы правильно Марина Свидерская различает средневековое сакральное (икона) и ренессансное идеальное (картина) и прослеживает метаморфозу средневекового в модерное-нововременное и видит в искусстве Ренессанса синтез идеального и реального. Однако философы сопрягли сей переход с субъектизацией - уместно сослаться здесь на текст Мартина Хайдеггера "Время картины мира" (Die Zeit des Weltbildes, 1938).

Тонко в рамках правоверной концепции "всеединства" (см. Allumgreifende Карла Ясперса) осмысливает Дмитрий Бак метаморфозность сущего и вообще единообразие его алгоритмов, ссылаясь на роман "Улисс" Джеймса Джойса в сопряженности с "Одиссеей" Гомера. Тонкость же в том, что объект в музее вроде бы отрывается от ширины контекста, но зато обретает глубину сравнения с другими объектами благодаря единящей интуиции метаморфизма, стимулируемой "воображаемым музеем" Мальро. Отсюда, делает вывод Бак, мультикультурализм - это "антиМальро". Ибо у Мальро все смыслы не диахронны, а синхронны, всё играет со всем, вспоминается санскритское tat twam asi ("то ты еси").

В заключение Ирина Антонова в духе правоверного замысла Панлога связывает "воображаемый музей" Мальро с концепцией "вселенской библиотеки" Борхеса и говорит, что если судьба - это время и смерть, то искусство - это вечность и любовь и потому "антисудьба". Как открылось Владимиру Соловьеву в 1887 г.:

Смерть и Время царят на земле,
Ты владыками их не зови;
Все, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.

Оригинал взят у dymontiger в Кампания против Эрмитажа из-за выставки бельгийского художника в социальных сетях